Чимин решил, что хочет на побережье.
Сейчас октябрь, не разгар сезона, а это значит, что там будет пусто. Чимину это нравится. Он всегда думал, что есть что-то волшебное в том, чтобы ходить на пляж осенью. Это странное чувство — посещать места, которые, как кажется, не должны существовать. Может быть, это идеальное место для них двоих, потому что их отношения тоже технически не существуют.
После того, как Чонгук выходит из душа, они одеваются в свою самую теплую одежду, так как Чимин подозревает, что на пляже будет ветрено и пена от озерной воды может намочить их одежду. Чимин надевает водолазку и мягкий кремовый свитер; Чонгук же одевается в одежду, которая выглядит так, как будто она на размер больше, и Чимин понимает, что это нормально для Чонгука. Чимин уже попросил одну из домработниц приготовить сумку, так что они хватают её по пути к двери и уходят.
Чимин быстро отправляет сообщение Сокджину, чтобы сообщить ему, куда они направляются, а затем садится в джип Чонгука. И чем дальше они удаляются от дома, тем больше расслабляется Чимин.
— Не могу поверить, что я никогда не делал этого раньше, — удивленно говорит Чимин. — Провести целый день вне дома…почему я не додумался до этого? — Чонгук пожимает плечами.
— Ты к этому привык. Я имею в виду, как ты рос. Ты не подумал об этом, потому что не знал о таком варианте, — он искоса бросает взгляд на Чимина. — Кроме того, ты вроде как…правильный, — Чимин ахает.
— Ты оскорбляешь меня?
— Нет, — быстро отрицает Чонгук. — Я имею в виду, типа, ты хороший ребенок.
— Это звучит ничуть не лучше, — жалуется Чимин, и Чонгук на мгновение выглядит напуганным, прежде чем понимает, что Чимин смеётся над ним.
— Ты не злишься, — Чимин качает головой.
— Я знаю, что я такой, — говорит Чимин. — Хороший ребенок. Всё в порядке, — он изучает Чонгука. — А ты значит обычный бунтарь, да? — Чонгук издает смешок.
— Правила были созданы для того, чтобы их нарушать, — цитирует он, а затем качает головой. — Нет, но на самом деле, дело скорее в том, что я был немного эгоистичен, когда был ребенком. Я должен был поступать по-своему. Очевидно, я повзрослел, но, думаю, иногда это всё ещё как-то проявляется, — он делает гримасу, которую Чимин не совсем понимает. — Иногда это может быть отвратительно.
— Правда? — спрашивает Чимин. — Но я не думаю, что это так, — он делает паузу, подбирая нужные слова. — Я имею в виду, я думаю, что иногда можно быть немного эгоистичным. Я думаю, что именно таким ты и должен быть, ты должен ставить себя на первое место. Я… — здесь Чимин делает паузу и облизывает губы. — Я провел большую часть своей жизни, ставя других людей выше себя, пытаясь быть бескорыстным. Я думал, что это делает меня действительно хорошим человеком. Но я понял, что всё это просто означало, что я отдавал всё больше и больше себя людям, которым на самом деле было всё равно. Наверное, для меня было важно узнать это.
Затем он смотрит на Чонгука, который самый серьезный из всех, кого Чимин когда-либо видел.
— Вот почему ты меня так поражаешь, — говорит ему Чимин. — Ты так уверен в том, кто ты есть, и тебе всё равно, что о тебе думают. Это…это действительно круто.
Он взволнован к концу своей речи и надеется, что не превратил разговор во что-то слишком серьёзное для Чонгука. Но парень рядом выглядит задумчивым.
— Наверное, я выгляжу таким уверенным, потому что мне плевать, что они обо мне думают, — говорит Чонгук. — Честно говоря, мне насрать, что большинство людей думают обо мне, — колеблется он. — В моей жизни было много людей, которые хотели, чтобы я вёл себя определенным образом, и в конце концов это просто заставило меня подумать — да пошли они, — он бросает ещё один косой взгляд на Чимина. — Я знаю, как заставить людей любить меня, и я знаю, как заставить людей ненавидеть меня. Вот чему я научился. Но самое главное, я научился не показывать другим те стороны себя, которые предназначены только для дорогих мне людей.
— Я думаю, что это и есть жизнь, — бормочет Чимин. — Найти людей, которые сохранят эти части тебя.
— Точно, — говорит Чонгук.
