Змея на груди

Как только Чимин открыл глаза, не мог понять, где он и что с ним произошло, ведь тело ныло так, будто его машиной переехали минимум три раза. Омега едва слышным голосом зовет свою прислугу и просит, чтобы те принесли ему воды, ведь во рту у него пустыня побольше Сахары.

Когда ему приносят стакан с водой, Пак припадает к нему губами и выпивает все до дна за два глотка, потому просит еще и так же быстро осушает второй стакан. Он ложится обратно, хмурясь от боли и усталости во всем теле.

— Ваше Величество, принести Вашего ребенка? Он сейчас у кормильца.

Чимин молчит, прикусив губу. В нем плещется страх сделать что-то не то с ребенком, но он все же кивает и терпеливо ждет, когда слуга оставляет его одного, пока сам пошел за наследником.

Омега сжимает в руках одеяло и опускает глаза на свой живот, который постепенно становится меньше. Он вскидывает голову, когда слышит шаги, и смотрит на прислугу со свертком в руках. Пак большими глазами смотрит на новорожденного и пытается разглядеть маленькое лицо.

Нерешительно взяв трясущимися руками альфочку, Чимин смотрит на чужое лицо, бегая глазами по его чертам. Не сказать, что мальчик похож больше на него самого или на фараона, скорее, черты, что передались от родителей, уравновешены.

Он крупно вздрагивает, когда ребенок начинает плакать, и отдает его обратно в руки слуг, испуганно глядя на сморщенное лицо дитя. Пак прерывисто дышит и прижимает дрожащие руки к себе.

— Ваше Величество, он должно быть голоден. Может, Вы покормите своего сына? — осторожно спрашивает слуга, сам пугаясь такой реакции мужа фараона.

— Нет, убери его. Я не могу. Я ведь чуть не убил его, не приноси его мне. Я не хочу причинить ему вред, — быстро шепчет Чимин, качая головой.

— Как пожелаете, — кланяется омега и уносит ребенка обратно к кормильцу.

Пак же смотрит на свои крупно дрожащие руки и прерывисто выдыхает.

Это не его ребенок.

***

Юнги ложится на постель, стараясь восстановить свое дыхание, и скидывает чужую руку, что легла поперек его живота.

— Мой фараон, я сегодня видел наследника, — говорит наложник, подперев своей рукой голову, и смотрит на альфу перед собой. — Знаете, я был очень удивлен, когда увидел, что волосы не рыжие, как должно быть в царской семье, — медленно произносит Чонун, намотав прядь рыжих волос фараона на свой палец.