Им хотелось убежать ото всех, и они отлично без слов поняли друг друга. Эндрю просто отвел взгляд в сторону, и Нил понял, что тоже хочет выйти и первым направился к двери.
– Нил, куда ты? – Первым встрепенулся Ники, весь как елка в гирляндах и с идиотским оленьим ободком на голове.
– Выйду, проветрюсь! – Нил обернулся, улыбаясь, и скользнул за дверь.
Эндрю без слов направился за ним. Никто даже не прокомментировал.
Не сговариваясь, они встретились у входа на крышу.
Нил, улыбаясь, обернулся. Эндрю, хмыкнув, запрокинул голову вверх и взялся за железный люк, проверяя, не примерзла ли дверь, – как – никак в этом году снег выпал и прилично.
- Повезло. – Безразлично ответил он и, помедлив, придержал дверь, как бы пропуская Нила вперед. Правда, стоило Нилу шагнуть к лестнице, он незамедлительно полез первым.
Нил, ухмыляясь, фыркнул и полез следом.
Ночной ветер разом подхватил и паутиной сбил им волосы, вынуждая их, то парить в воздухе, то падать на глаза и попадать в рот. Эндрю это нисколько не колышило, он просто стоял и смотрел вдаль, на зимнюю ночь. Черная футболку на нем продувало насквозь, скорее всего, также как и рванные на коленях черные джинсы, но он даже не поежился. Просто стоял и смотрел.
Нил не спеша подошел и встал рядом.
Эндрю, не удостоив его взглядом, похлопал по карманам, – искал пачку сигарет.
– В левом. – Нилу удалось опередить его, сунуть руку в задний карман джинсов и нащупать там пачку до того, как бледная холодная рука перехватила и крепко сжала его запястье. Нил не убрал руки, как бы нарочно ущипнув того через джинсовую ткань и без всякого страха открыто поднял на него сверкающий взгляд.
Эндрю прыснул и отвел взгляд в сторону.
– Если не уберешь руку – я ее сломаю.
– Сломаешь мне руку, и Кевин будет ныть, что ты похерил все его старания. Он тут, знаешь ли, пытается из меня звезду экси сделать.
Эндрю резко отпустил его запястье и пошарился по другим карманам в поисках зажигалки, а когда нашел ее, в понятном жесте вытянул раскрытую руку. Нил выудил пачку из его кармана и вытащил две сигареты. Одну из них он вложил в распростертую руку, которая посреди ночи тянулась к нему молочной змеей.
