тайная дружба

Этот день выдался промозглым, снежным и зябким. Собиралась типичная для этого времени года предрождественская метель, с завыванием ветра сквозь окна и каменные стены. Гермиона шла по холодному коридору в библиотеку, кутаясь в теплую мантию и обнимая толстую книгу, будто она могла ее сильнее согреть. Ей нужна была информация. После случившегося вчера она проплакала полночи, наложив Силенцио на свою кровать, чтобы никто не услышал. А сегодня пыталась собраться с мыслями и обдумать произошедшее. То, что разделило ее жизнь на до и после. К сожалению, даже осознание того, что он полностью на другой стороне не отвернуло ее. Она знала: жизнь вынудила его стать последователем Темного Лорда, врагом Гарри Поттера, Дамблдора и… как оказалось, ее самой. В памяти всплыли все моменты, когда он просил ее держаться подальше от Поттера и Уизли, как будто знал, что однажды им будет не по пути… Гермиона задумалась: не будь у нее Гарри и Рона, могла бы она примкнуть к Драко? Принять сторону Темного Лорда, чтобы быть с ним?.. Покачала головой своим мыслям. В этом и смысла не было. Ей, грязнокровке, не место в его кругу. И даже если бы случилось невероятное, она бы скорее его переманила на свою сторону, чем пошла против своей натуры. Но сейчас Гермиона рассуждала, что Драко действительно безопаснее «не знать» ее. Вернее, знать, но только как грязнокровку, подругу Гарри Поттера, раздражающую зубрилу. Но когда наступит момент, что можно вернуть ему память? И главный вопрос — как это сделать? Именно за этим она шла в библиотеку. *** Открыв глаза утром, Драко почувствовал давящую боль в районе грудины: будто кто-то положил на него булыжник с неотесанными, острыми краями, впивающимися в мясо, режущими внутренности. Он резко сел на кровати и в панике стал трогать грудь. От резкого подъема затрещала голова, в глазах потемнело и, схватившись за лоб, он прилег обратно на подушку. Он лежа ощупал свой торс, в недоумении, не находя признаков порезов, ран или гематом, как будто болело изнутри. Может, у него внутреннее кровоизлияние? От чего? Что случилось? На тренировке он не падал, травм не получал. Он нахмурился. Аккуратно потянулся за чемоданом под кроватью и выудил оттуда небольшой пузырек обезболивающего. Раньше ему не приходилось им пользоваться, но он был чертовски рад, что минимальный набор зелий в чемодане всегда лежал. Обезболивающее успокоило голову, но не боль в груди. Давящее, раздирающее будто когтями чувство не прошло. Оно давило, заставляя на мгновения терять ориентацию в пространстве. Драко лихорадочно обдумывал, что на него могло так подействовать. Его отравили? Заколдовали? Мысли о предстоящем отъезде домой волновали, в состоянии смятения он все больше думал, возможно, на него как-то влияет метка. Он шел в Большой Зал на ужин, как внезапно ощутил сильное жжение левого предплечья. Его тело охватила агония боли и паники. Резко свернув с главного коридора, он направился в заброшенный туалет Миртл. Ослабил галстук, расстегнул рубашку, склонился над раковиной, смятенный собственными ощущениями потерянности. Он в очередной раз осознал, что за половину учебного года ему нечего предоставить Темному Лорду, что оказался бесполезен, несмотря на свои попытки. В голове вспыли картины недавних убийств в Мэноре, жестокая расправа Нагайны над неугодными и провинившимися Пожирателями… Воображение нарисовало Нарциссу и его самого в качестве жертв… — Он нас всех убьет, — в отчаянии, широко открытыми глазами Драко смотрел в свое отражение. Он провел мокрой рукой по волосам, в глазах отчаяние, снова склонил голову. — Ну не надо… — раздался из кабинки проникновенный голосок Миртл. — Не надо… Расскажи мне, что тебя мучает… Я тебе помогу… — Никто мне не поможет, — ответил, содрогаясь всем телом, Малфой. — Я не могу этого сделать… не могу… не получается… А если не сделаю поскорее, он сказал, что убьет меня. Драко поднял голову и увидел в отражении зеркала Поттера. Его охватила злость, ненависть на мальчишку, из-за которого Люциус провалил задание, из-за которого сейчас он в Азкабане, а Драко дали практически невыполнимое задание. В наказание за проступок отца. Фатальное задание, которое, если он не выполнит — погибнет вся его семья. Непрекращающаяся боль в грудине и охватившая его ненависть вылились лишь в одно слово, которое Драко хотел ему сказать: — Круци… — Сектусемпра! — выкрикнул Поттер и Драко упал, чувствуя густую, вязкую жидкость во рту и по всему лицу, телу, груди, рукам. Явная режущая боль затмила внутреннее давление в грудине, так измотавшее его за целый день, и он, захлебываясь кровью, задыхаясь от металлического запаха, стих… *** Гермиона сидела в библиотеке, когда услышала громкие разговоры толпы девочек с младших курсов, о том, что произошло в туалете плаксы Миртл. Малфой сейчас находился в Больничном крыле, потеряв много крови. Сердце пропустило стук. Затем еще один. Казалось, оно вообще остановилось, а время потеряло счет, потому что Гермиона пребывала в шоке. Придя в себя, резко собрала все книги и бегом направилась в Больничное крыло. Забежав в основной зал, девушка тут же огляделась, увидев склонившуюся над Малфоем медсестру. Она уже обработала ему раны и сейчас накладывала повязки, пропитанные заживляющим зельем. Приблизившись максимально, насколько позволяла обстановка, она издалека видела, что он без сознания. Но главное, дышит… Ее сердце сжалось от тоски и сожаления. Не прошло и суток с их прощания, а она уже безумно по нему соскучилась. И сколько еще ей придется быть без него?.. — О, мисс Грейнджер, — удивленно повернулась к ней медсестра, — чем могу помочь? — Мадам Помфри, — обратилась Гермиона, все еще восстанавливая сбившееся дыхание, — у меня так сильно разболелась голова, вы не могли бы дать мне обезболивающее зелье, пожалуйста? *** — Я не устану повторять, «А что я тебе говорила»! — недовольно воскликнула Гермиона, услышав рассказ Гарри, хотя все она уже и так знала, как и все в замке. Она была чертовски зла. Его безалаберность, безответственность вылились в то, что он использовал неизвестное ему по силе действия заклинание. А если бы оно было аналогом «Авады Кедавры»?! А если бы он убил Драко?! Она не смогла бы ему этого простить. — Перестань, Гермиона, — сердито сказал Рон. — Говорила я тебе, что-то с твоим Принцем неладно, — упрямо продолжала Гермиона, не в силах остановиться. Боль за Драко не отпускала ее, заставляя говорить все более жесткие вещи. — И была права, не так ли? — Нет, не так, — возразил Гарри. —Как ты можешь по-прежнему защищать его книгу, когда это заклинание… — Да отцепись ты от книги! — выпалил Гарри. — Ну, занес Принц в нее заклинание, ну и все! Он же не рекомендовал его использовать! Откуда мы знаем, может, он просто отметил то, что использовали против него! — Я в это не верю, — покачала головой Гермиона, высказывая свою догадку. — Ты просто оправдываешь… — Я не оправдываю того, что сделал! — мгновенно откликнулся Гарри. — Я жалею, что сделал это и не из-за одной только дюжины отсидок. Ты прекрасно знаешь, я не воспользовался бы таким заклинанием даже против Малфоя, но и Принца винить не в чем, он же не написал: «Попробуйте, отличная штука» — он просто делал заметки для себя, не для кого-нибудь другого… Глаза Гермионы в недоумении расширились, она не могла поверить в то, что до нее только что дошло: — Ты хочешь сказать, что собираешься вернуться назад и…