Ему нравлюсь только я/ He only likes me

В атмосфере смертельного смущения Богиня Света, ничего не подозревая, летала вокруг, рассыпая светящиеся звёздочки.

В лучах света Цзи Миань спокойно произнёс: "Я хочу спатью"

Чу Шие: "Хорошо."

Он слез с кровати, быстро убирая руку, как ни в чём не бывало, и поправил одеяло для лежащего Цзи Мяня.

Цзи Мянь действительно устал и страдал от чрезмерного психического истощения, теперь ему нужно больше отдыхать.

Он опустился на край мягкой подушки, повернувшись: "Я спать."

Чу Шие: "Спи, я останусь с тобой."

Цзи Мянь: "Это все равно что уговаривать ребёнка."

Лицо Чу Шие не изменилось: "Ложись спать, проснёшься, и все плохие парни будут побиты."

Цзи Мянь тихо рассмеялся.

"Спокойной ночи, — сказал он, — малыш."

За окном светило солнце, и на поверхность опустилась бабочка, её слегка светящиеся усики мало-помалу становились такими же вялыми.

У этой голубой бабочки были большие глаза на маленьком тельце.

Через некоторое время Цзи Мянь поднял руку.

Богини Света со свистом улетела и растворилась в кончиках пальцев Цзи Мяня.

В палате было совершенно тихо, и Чу Шие, не мигая, смотрел на Цзи Мяня, вспоминая мёртвое место, из которого он только что вышел.

В том холодном и лишенном света месте, какой бы сильной ни была его сила воли, еще немного и он бы был уничтожен и поглощён безграничной тьмой.

Однако в конце концов он не потерял надежду, а стал ждать солнечного луча.

Единственный луч света в этот момент был рядом с ним.

Его спасение...

Чу Шие протянул руку вперёд, поколебался, а затем медленно убрал её.

Он побоялся разбудить спящего Цзи Мяня.

Всё будет хорошо, он может просто смотреть на него, этого достаточно.

Глаза Чу Шие потемнели, он спокойно стоял у больничной койки, похожий на горную скалу, не рушащуюся от ветра и песка.

Только когда его веки отяжелели настолько, что он с трудом мог их открыть, а тело, которое ещё не полностью восстановилось, больше не могло поддерживать его, он закрыл лицо руками, прислонился к кровати и стал наблюдать за Цзи Мянем, засыпая.