Пламя // Фред Уизли и Сиссилия Блэк // ЗАКОНЧЕН

Сиссилия вернулась в Хогвартс с тяжёлым сердцем, готовая поделиться с Фредом всем, что произошло дома. Она ещё раз мысленно перебирала их последний разговор, убеждая себя, что он действительно поймёт её и поддержит. Взойдя в замок и почувствовав знакомую атмосферу, она была уверена, что всё наконец наладится, как только они поговорят.

Но в первые же дни после возвращения стало ясно, что что-то пошло не так. Фред не подошёл к ней, не встретился с ней взглядом, и, более того, каждый раз, когда она пыталась заговорить с ним, он отворачивался, делая вид, что её не замечает. В коридорах он прохаживался с Джорджем и друзьями, шутил и смеялся, но его улыбка стала какой-то другой, пустой, и она могла поклясться, что, даже смеясь, он едва заметно хмурился, стоило ей оказаться рядом.

С каждым днём это становилось всё более невыносимо. Однажды Сиссилия набралась смелости и решила подойти к нему в Большом зале за завтраком. Когда она подошла к гриффиндорскому столу, её сердце бешено колотилось.

— Фред, можно поговорить? — тихо спросила она, вглядываясь в его лицо, пытаясь уловить хоть тень прежнего тёплого взгляда.

Фред повернулся к ней, на мгновение во взгляде мелькнуло что-то тёплое, но он тут же отвёл глаза, возвращаясь к разговору с Джорджем.

— Извини, Сиссилия, я занят, — сухо ответил он, не удостоив её даже взгляда.

Сиссилия замерла, чувствуя, как внутри всё обрывается. Она хотела сказать ему, что на каникулах произошли ужасные вещи, что её заставляют отказаться от него, но он даже не дал ей шанса.

Наконец она не выдержала и схватила его за руку, пытаясь его остановить:

— Фред, пожалуйста... Почему ты так со мной?

Фред посмотрел на её руку, будто она была чем-то чуждым, и медленно высвободил её из своей. В его взгляде было что-то холодное и отстранённое, чего она раньше не видела.

— Почему, Сиссилия? — его голос был едва слышен, но в нём сквозила горечь. — Потому что я устал. Я устал ждать, пока ты наконец решишь, что для тебя важно, — прошептал он, стараясь говорить ровно, но в голосе была едва заметная дрожь. — Ты вечно метаешься между мной и своей семьёй. А я не хочу быть кем-то... второстепенным в твоей жизни.

Он встал и вышел из зала, оставив её стоять у гриффиндорского стола, среди удивлённых взглядов студентов. Сиссилия чувствовала, как её глаза наполняются слезами, но она не могла пошевелиться. Его слова ранили её до глубины души.