Одно солнце на двоих

Лёжа на кровати, свернувшись клубочком и прижимая колени к груди, я думала о случившемся. Щека уже давно перестала болеть, вся боль перешла на сердце. Мне не хотелось ни есть, ни пить. Я наотрез отказывалась обсуждать эту тему с папой, и он, поняв, что ничего из меня не вытянет, ушёл к себе в комнату.

Жаль, что время нельзя отмотать назад. Я бы не открыла ей дверь, не впустила в квартиру. Моё сердце бы не разбилось, осколками впиваясь в душу. И слёзы, что обжигали лицо, оставались бы глубоко внутри.

Она даже не извинилась. Лишь смерила меня злым взглядом, подхватила сына и ушла, громко хлопнув входной дверью. Пока я прижимала ладонь к лицу и задыхалась, глотая собственные слёзы.

Кто-то постучался. Я слышала папины расторопные шаги, а после, замок открылся. Голоса были тихими, кто-то разговаривал шёпотом, будто боялся быть услышанным.

— Доча,— родитель постучался ко мне, не открывая дверь, продолжил:— К тебе Боря пришёл, могу впустить?

Я промычала что-то неразборчивое и, спрятав голову под подушкой, ждала, когда он войдёт. Больше всего мне хотелось, чтобы Боря был рядом. Но, в то же время, не хотела показываться ему в таком состоянии.

Он ведь не уйдёт.

Поймёт, поддержит и успокоит.

Он беззвучно зашёл в комнату, постоял пару секунд и аккуратно сел на край кровати. Я слышала его дыхание и то, как хрустят пальцы. Рука парня легла на мою ногу, ласково её поглаживая.

— Ты не отвечала мне.— тихо начал он и придвинулся ближе.— Я решил, что что-то случилось и пришёл. Ты можешь не рассказывать мне ничего, просто знай, что я рядом.

— Она ударила меня.— горячо шептала я, кусая губы, пытаясь не заплакать.— Первый раз в жизни, представляешь? Она так изменилась, я её не узнаю. Это не моя мама.

— Ты не виновата, Солнце. Посмотри на меня, прошу.

Неохотно убрав подушку, я повернулась к нему. Его зелёные глаза были полны нежности, вперемешку с беспокойством за меня. Боря раскинул руки, приглашая в свои объятия.

Не думая ни секунды, я обняла его, утыкаясь лицом в шею. Его горячие ладони обожгли поясницу, поднимая целый рой мурашек. И мне вдруг стало так хорошо, все отрицательные эмоции будто-то бы стёклись, сменяясь бескрайней радостью.