Двухсотлетний человек. Айзек Азимов

Конгрессмен Ли-Хсинг сейчас была гораздо  старше,  чем  в  тот  день,
когда Эндрю впервые с ней встретился. она давно уже не  носила  прозрачной
одежды. теперь ее волосы были  коротко  подстрижены,  а  одежда  оставляла
такое впечатление, словно она соткана из отрезков коротких трубок.  И  все
же Эндрю придерживался, насколько позволяли  рамки  разумных  пристрастий,
того стиля одежды, что преобладал во  времена,  когда  он  впервые  оделся
столетие назад.
     - Мы продвинулись насколько смогли, Эндрю, - сказала она. - Попробуем
сделать еще одну попытку после  парламентских  каникул,  но  если  честно,
поражение предопределено и нам придется сдаться. Все мои последние  усилия
привели лишь к тому, что мои  шансы  на  предстоящих  выборах  в  конгресс
заметно упали.
     - Знаю, - сказал Эндрю, - и это меня огорчает. Когда-то  вы  сказали,
что  перестанете  оказывать  мне  поддержку  если  случится  то,  что  уже
произошло. Но почему вы этого не сделали?
     - Ты ведь знаешь, можно и изменить свое решение. Так получилось,  что
отказ от тебя стал бы для меня еще более дорогой ценой чем та,  которую  я
была бы согласна заплатить за еще один срок в конгрессе. И вообще, я  была
членом легислатуры целых четверть века. С меня хватит.
     - И мы никак не сможем переломить их отношение, Чи?
     - Мы привлекли на свою сторону всех, кто был способен прислушаться. А
эмоциональные антипатии остальных - большинства - изменить уже нельзя.
     - Эмоциональная антипатия  -  недостаточно  веское  основание,  чтобы
голосовать так или иначе.
     - Я это знаю, Эндрю, но они не выдвигают эмоциональную антипатию  как
основание для принятия решения.
     - Если все упирается в вопрос о мозге, - осторожно произнес Эндрю,  -
то не стоит ли поднять дискуссию на  уровень  "клетка  против  позитрона"?
Разве нет  способы  принудить  к  признанию  функциональных  различий?  Не
следует ли нам сказать, что мозг состоит из того-то и того-то? И можем  ли
мы сказать, что мозг - это нечто, любое нечто, способное  к  определенному
уровню мышления?
     - Ничего не получится, - сказала Ли-Хсинг.  -  Твой  мозг  изготовлен
людьми, а человеческий - нет. Твой мозг сконструирован, а их  -  результат
эволюции. Для любого  человека,  заинтересованного  в  сохранении  барьера
между ним и роботом, эти различия равны стальной стене в милю толщиной и в
милю высотой.
     - Если бы мы только могли добраться до источника их  антипатии  -  до
самой главной причины...
     - Прожив столько лет, - грустно произнесла ЛИ-Хсинг,  -  ты  все  еще
пытаешься понять человека до конца. Бедный  Эндрю,  не  сердись,  но  тебя
толкает на это сидящий внутри тебя робот.
     - Не знаю, - отозвался Эндрю, - но если бы я смог заставить себя...

                             1 (продолжение)

     Если бы он смог заставить себя...
     Он давно знал, что может прийти к такому решению, и  в  конце  концов
оказался у хирурга. Он отыскал такого, чью руки достаточно умелы, то  есть
хирурга-робота, потому что человеку тут нельзя было  доверять,  как  из-за
его недостаточной  способности,  так  и  из-за  самого  намерения  сделать
операцию.
     Хирург не сделал бы такую операцию человеку, поэтому  Эндрю,  оттянув
момент принятия решения и задав несколько печальных  вопросов,  отражавших
его внутреннее смятение, отбросил защиту первого закона, произнеся:
     - Я тоже робот.
     И затем он сказал  твердо,  как  научился  за  последние  десятилетия
говорить даже с людьми:
     - Я _п_р_и_к_а_з_ы_в_а_ю_ тебе сделать мне операцию.
     В отсутствие первого закона столь твердо отданный  приказ  того,  кто
выглядел очень похожим на человека, активировал второй закон в достаточной
степени, чтобы одержать победу.