Сиссилия долго стояла у окна своей спальни, глядя на серое ноябрьское небо за пределами Хогвартса. Мысли беспокойно кружились в её голове, и с каждым вздохом возвращались к тому, что произошло во время осенних каникул. Она чувствовала, что не может просто оставить это в прошлом, но и решиться рассказать об этом Фреду было невероятно тяжело.
Она не знала, с чего начать. Фред всегда был для неё источником радости и лёгкости, его оптимизм и уверенность наполняли её жизнь светом. Он был тем, кому она могла доверять и рядом с кем могла быть самой собой. И всё же, как ей сейчас рассказать ему, что случилось? Как объяснить, почему она вернулась такой потерянной и напряжённой?
Каждая мысль об этом разговоре казалась ей невыносимой. Она представляла, как Фред будет смотреть на неё — с болью, с гневом, с сочувствием — и от этого сердце становилось тяжелее. Она боялась, что это изменит его отношение к ней, что в его глазах она будет всегда связана с этой тягостью. Слова не приходили, хотя их было так много.
Она снова посмотрела на своё отражение в стекле. Эта правда жгла её изнутри, но скрывать её тоже было невозможно.
Сиссилия долго собиралась с мыслями, пытаясь найти в себе силы рассказать Фреду правду. Она знала, что скрывать это больше нельзя. Она чувствовала, что доверие и честность между ними — это единственное, что ещё может её поддерживать. Она боялась, что Фред отвернется от неё, что не примет её боль или не поймёт её, но всё же решилась на этот шаг.
Она назначила встречу в укромном месте у озера, где они часто разговаривали о своих мечтах и надеждах. Фред, всегда полный энергии, на этот раз выглядел удивлённо сдержанным, как будто тоже чувствовал, что разговор будет тяжёлым. Он сразу заметил её напряжённость и нерешительность и тихо взял её за руку, подбадривая своим тёплым взглядом.
— Сисс, что случилось? — его голос был полон нежности и искреннего волнения.
Сиссилия посмотрела ему в глаза и, глубоко вздохнув, почувствовала, как ком в горле становится всё больше. Но она заставила себя продолжить, понимая, что больше отступать некуда.
— Фред... я не знаю, как тебе сказать это, — её голос дрожал. — На осенних каникулах произошло нечто ужасное...
Фред слушал её внимательно, его выражение стало серьёзным, и он слегка сжал её руку, подбадривая. Она отвела взгляд и медленно, отрывисто рассказала ему всё — о том, как её принуждали к помолвке, о Барти и о той жуткой ночи, которая до сих пор не давала ей покоя.
Её голос периодически дрожал, слова срывались, но она всё-таки смогла рассказать всю правду. Фред молча слушал, и в его взгляде отражалось всё — от шока до неописуемого гнева. Когда она закончила, он сделал паузу, словно пытаясь переварить услышанное. Его рука крепче обвила её плечи, и он наконец прошептал:
— Сиссилия... мне так жаль, что ты прошла через это. Ты... ты не должна была пережить такое. — Его голос звучал мягко, но в глазах был явный огонь гнева. — Я не могу изменить того, что произошло, но я могу пообещать, что ты больше не будешь одна.
Сиссилия почувствовала, как слёзы струятся по её щекам, и, наконец, позволила себе полностью расслабиться в его объятиях. Фред прижал её к себе, его прикосновения были наполнены заботой и пониманием, и это чувство поддержки дало ей надежду.
— Я рядом, — шепнул он, и его слова прозвучали как клятва.
Фред взял Сиссилию за руку, и они направились в его комнату. Он чувствовал, как её плечи всё ещё напряжены, как она пытается удержать в себе слёзы, но он был готов поддержать её. Их шаги были тихими, почти осторожными, будто весь мир замедлил свой ход, чтобы дать им возможность немного отдышаться, отдохнуть, быть собой, хотя бы на этот момент.
Когда они подошли к двери комнаты Фреда, Джордж, заметив их, сразу понял, что что-то не так. Он сидел на своём кровати с книгой, но заметив, что Фред ведёт Сиссилию за собой, встал.
— Если тебе нужно поговорить с ней, я переночую у друзей, — предложил Джордж, видя, как его брат серьёзно смотрит на Сиссилию.
Фред кивнул, поблагодарив его взглядом, и они вошли в комнату. Джордж вышел и захлопнул за собой дверь, оставив Фреда с Сиссилией. В комнате стало как-то тише, уютнее. Сиссилия почувствовала облегчение, понимая, что сейчас у неё есть время быть с Фредом, и никто не потревожит.
Фред подошёл к кровати и, пригласив её сесть рядом, сел сам. Он осторожно взял её за руку, посмотрел в её глаза, словно проверяя, всё ли в порядке.
— Мы можем просто быть рядом, — сказал он, его голос был мягким и успокаивающим. — Ты не обязана говорить больше, если не хочешь.
Сиссилия посмотрела на него и кивнула, её сердце билось быстрее, когда она поняла, что всё, что ей нужно сейчас — это просто его поддержка. Она присела рядом, и через несколько секунд их руки встретились. В его глазах было столько заботы и любви, что она не могла больше сдерживаться.
Он осторожно наклонился, коснувшись её губ. Этот поцелуй был не страстным, а скорее нежным, как обещание. Когда их губы встретились, Сиссилия почувствовала, как всё её напряжение уходит, как он стал её опорой. Она закрыла глаза, наслаждаясь каждым мгновением.
— Ты всё, что мне нужно, Сиссилия, — прошептал Фред, прижимая её к себе. — Я всегда буду рядом, обещаю. Ты — моя любовь, и я всегда буду защищать тебя.
Сиссилия почувствовала, как её сердце переполняется, когда она ответила:
— Я тебя люблю, Фред. С тобой я готова быть, несмотря на всё, что произошло. Ты — моя поддержка. Ты — мой дом.
Он поцеловал её снова, и они, обнявшись, легли на кровать. Фред держал её в своих объятиях, не позволяя ей чувствовать себя одинокой. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были наполнены любовью и заботой. Они говорили друг другу слова любви, обещая, что будут вместе, несмотря ни на что, что бы ни случилось.
Сиссилия закрыла глаза, ощущая тепло и безопасность в его объятиях. В этот момент она поняла, что несмотря на всю боль и разочарование, с Фредом у неё был шанс на счастье, на новую жизнь. В мире, полном страха и несправедливости, она нашла утешение и любовь, и на этот момент этого было достаточно.
Сиссилия заснула в объятиях Фреда, его тепло и любовь окружали её, давая ощущение безопасности. Сон быстро накрыл её, унося в мир спокойствия и надежды.
В её сне они с Фредом были уже не детьми, а взрослыми людьми, в возрасте двадцати пяти лет. Сиссилия чувствовала, как с каждым годом она становится сильнее и увереннее, рядом с Фредом. Они жили в большом доме, уютном и полном смеха. Вокруг было много света, и воздух наполнял свежий запах цветов. Их дом был простым, но тёплым, с камином, вокруг которого всегда собиралась семья.
В кухне, которая была заполнена ароматами, их двое сыновей бегали, играя с игрушками. Они были похожи на Фреда — с яркими рыжими волосами и весёлыми глазами, полными любопытства и беззаботности. Мальчишки, как и Фред в их возрасте, ссорились между собой, но всегда поддерживали друг друга. Их смех был таким же заразительным, как у его семьи, и он звучал, наполняя дом жизнью.
Рядом играла их маленькая дочка, двухлетняя девочка с рыжими кудрями, которая, несмотря на свой возраст, уже казалась умной и независимой. Она, с улыбкой, тянулась к игрушке, в то время как мальчики с весёлыми криками пытались её догнать. Фред и Сиссилия, наблюдая за ними, обменивались взглядами, полными счастья и гордости. Их дети были их радостью, смыслом их жизни.
Сиссилия, улыбаясь, наблюдала за этим моментом, в её сердце царила тишина и покой. Это был её дом. Это был её мир. Всё, что она пережила, привело её к этому моменту — к семье, к любви, к тому, что всегда искала.
Фред подошёл к ней, присел на колени и поцеловал в лоб.
— Ты счастлива? — спросил он тихо, оглядывая их детей, которые продолжали играть.
Сиссилия наклонилась к нему, положив голову ему на плечо.
— Да, Фред. Я счастлива. Мы сделали это. Мы построили свою жизнь, и это гораздо больше, чем я могла когда-либо мечтать.
В этом сне она ощутила, как их жизнь с Фредом стала реальностью. Всё, о чём она мечтала, было здесь. Сёмья, дети, их дом — всё было идеальным. В её сердце было только спокойствие и удовлетворение, ведь она знала: несмотря на все испытания, она выбрала свою любовь, и это было правильным решением.
Сон продолжался, и она всё глубже погружалась в этот мир, в мир, который она построила вместе с Фредом.
Утро для Сиссилии началось рано. Она проснулась до того, как прозвенел будильник, и ещё немного полежала в постели, размышляя о событиях прошедшего дня. Вскоре она встала, потянулась и направилась в ванную. Вода, текущая из-под душа, была прохладной, что бодрило её, и она наслаждалась этим коротким моментом спокойствия перед началом дня. После душа она вытерлась махровым полотенцем и села перед зеркалом, нанося лёгкий макияж — едва заметный, чтобы скрыть следы усталости, но не скрывая естественную красоту.
Сиссилия выбрала для дня простое, но элегантное платье тёмно-синего цвета с серебристым воротником, подчеркивающее её стройную фигуру. К нему она подобрала чёрные ботинки и накинула тёплый серый свитер, так как в Хогвартсе утренний воздух всё ещё был холодным.
Она быстро направлялась в Большой зал, встретив по пути несколько знакомых, в том числе Гермиону и Джини. Когда она добралась до Большого зала, сидела за столом с Джини и несколькими другими учениками из её факультета, поглощая горячие хлопья с молоком и тосты с маслом. Завтрак был обычным — простым и быстрым, но вкусным.
После завтрака Сиссилия направилась на первый урок — зельеварение. Это был не её любимый предмет, но она всегда старалась быть внимательной. На уроке их учил профессор Снейп, который, как всегда, не скрывал своего недовольства по поводу того, что кто-то из студентов делает что-то не так. Сиссилия умела держать себя в руках и в этот раз старалась избежать лишнего внимания, сосредоточив внимание на сложной рецептуре.
Затем была трансфигурация с профессором Макгонагалл. Сиссилия всегда с интересом относилась к этому предмету, и на уроке ей удавалось создавать почти идеальные трансфигурации. Легкие порывы ветра через окно напоминали ей о свободе, и её мысли иногда уносились далеко от класса, но она всегда возвращалась к учёбе, чтобы не разочаровать своих преподавателей.
После уроков Сиссилия решила немного погулять по территории Хогвартса. Прогулка вдоль озера дала ей время для раздумий. У неё был тяжёлый разговор с Фредом, и она продолжала думать о его словах. Это ещё больше углубляло её сомнения, и она не знала, как поступить дальше, ведь перспектива помолвки с Барти Краучем младшим не давала ей покоя.
Вечером, после уроков и прогулки, Сиссилия вернулась в Большой зал. Она быстро перекусила на ужин, а потом устроила себе уединённый вечер с книгой в руках, пытаясь найти хоть немного утешения в чтении.