Оставив её в комнате, я стиснул зубы от напряжения и сразу позвонил Роману. В голове крутились вопросы, на которые я не мог найти ответы. Что означает её татуировка? Кто она такая на самом деле? Мира знает слишком много о криминальном мире, и её страх перед ним кажется не просто паникой. Но при этом она не умеет драться и не демонстрирует ни малейшего навыка самообороны. Это странно. Ей всего 23 года, и с её профессией медика она вряд ли могла пересекаться с киллерами или мафиози. Остаётся только один вариант... но он слишком невероятен. Она ведь сирота. Или нет?
— Рома, мне нужны твои люди. Узнайте всё о татуировке змеи, которая окружает корону. Татуировка тщательно спрятана на её спине, и я заметил, что Мира никогда не носит одежду с открытыми плечами или спиной. Найди всё, мать твою! Кто она такая, откуда, её родителей, тех, кто её воспитывал. Узнай с кем она встречалась, общалась, всё до последней мелочи. И не как в прошлый раз, когда вы нихрена не нашли, а по-настоящему! — мой голос звучал жёстко, но внутри всё кипело от нетерпения.
Роман на секунду замолчал, затем ответил, задумчиво:
— Змея, охраняющая корону? Интересно... Ладно, босс, разберусь. Думаю, до «Кровавой Ночи» смогу что-то нарыть.
Я шумно выдохнул, пытаясь немного успокоиться.
— Она будет со мной в «Кровавую Ночь». Организуй полную охрану: бронированные машины, сопровождение, всё, что нужно, чтобы её безопасность была под контролем.
Роман слегка удивился:
— Ты уверен? Она ведь буквально в ужасе от криминала. Это может только ухудшить её состояние.
— Рома, — мой голос стал холодным, — она станет моей женой. И я смогу её защитить. Это не обсуждается. Просто займись поиском информации. И учти, она турчанка, возможно, это поможет.
Роман хмыкнул:
— Всё понял, босс. До связи.
Я отбросил телефон на стол и облокотился на стену. Мира. Она стала для меня настоящей загадкой. И эта татуировка... Она что-то значит. Что-то важное.
Перспектива Мираль
Прошло несколько дней. Я нехотя согласилась сопровождать Маркуса в огромное здание, напоминающее офисный центр. На шестом этаже оказался медицинский блок, оборудованный всем необходимым. Как он и говорил, я начала работать у него хирургом. Но, что странно, операций практически не было. Взамен — лёгкие процедуры: обработка ран, наложение швов. А зарплата? 20 000 долларов в месяц. Это в два раза больше, чем я получала в больнице, где работы было куда больше.
Мне выделили рабочий кабинет, куда часто заходили мужчины — не всегда в возрасте, но всегда с синяками, порезами или прострелами. Они не задавали вопросов, а я старалась не спрашивать лишнего. Просто делала свою работу. Конечно, были те, кто пытался заигрывать или смотрел на меня как на объект желания. Но стоило мне спокойно сказать: «Знаешь, я отлично орудую скальпелем. Перережу артерию за три секунды — и ты труп», как они тут же выбегали из кабинета, крича, что я сумасшедшая.
В один из таких дней в кабинет заглянул один из охранников:
— Госпожа Кара, Маркус Каст просит вас немедленно подняться к нему.
Я, даже не отрываясь от бумаг, отмахнулась:
— Если это так важно, пусть сам приходит. Если он до сих пор не явился, значит, ничего срочного нет.
Охранник ушёл, но уже через десять минут дверь резко распахнулась, и в кабинет вошёл Маркус, как всегда бесцеремонный и уверенный в своей правоте.
— Я же просил тебя прийти ко мне. Неужели это так сложно? — начал он, подходя ближе. Его рука потянулась к моей талии.
Я резко убрала его руку и повернулась к нему лицом:
— Если хочешь поговорить — будь добр прийти сам. Мне ничего от тебя не нужно.
Он прищурился, его голос стал холодным:
— Ты слишком груба со мной, Мира. И мне это совсем не нравится.
Я лишь усмехнулась:
— А тебе должно было понравиться? Ты похитил меня, угрожал, держишь здесь против воли. Что ты ожидал? Что я буду тебя обожать? — Села в кресло, глядя на него исподлобья.
— Ты не котёнок, Мира. Ты изящная пантера, которая готова броситься в любой момент.
— На тебя бросаться? Это только хуже для меня закончится, — резко отозвалась я. — Зачем ты пришёл?
Маркус задержал взгляд на мне, затем заговорил:
— Ты пойдёшь со мной на бал Кровавого Вечера.
Эти слова будто молнией ударили меня. Я побледнела. Именно после такого бала четырнадцать лет назад погибла моя семья. Чудом спасшись, я старалась забыть об этом вечере, как о страшном сне.
— Мне обязательно быть там? — тихо спросила я, отводя взгляд.
— Ты даже не спросишь, что это за бал?
Конечно, я знала, что это за бал. И знала, чем он может закончиться. Но если я сейчас расскажу ему всё... Если он узнает, что я дочь семьи Кара, что тогда?
— Делай со мной что угодно... — выдохнула я, избегая его взгляда, — но не заставляй меня идти туда. Это проклятое место.
Он мгновенно оказался рядом, крепко схватил меня за запястья и заставил посмотреть ему в глаза:
— Мира, кто ты такая? Почему ты боишься этого бала? Как ты связана с мафией? Откуда столько знаешь?
Моё сердце заколотилось, но я сказала:
— У тебя есть люди, которые умеют искать информацию. Пусть они это сделают. И тогда ты сам решишь, что со мной делать. Может, даже убьёшь.
Эти слова вывели его из себя. Его лицо исказилось от гнева, и он выпустил мои руки.
— Не смей так говорить. — Процедив сквозь зубы, он повернулся и вышел из кабинета, бросив напоследок:
— Ты пойдёшь со мной. И это не обсуждается.
Я осталась сидеть, чувствуя, как мир вокруг меня рушится. Всё кончено. Если Маркус узнает, кто я, он либо убьёт меня, либо ещё хуже — сделает своей пешкой.
Перспектива Маркуса
Я вышел из её кабинета, пытаясь унять бурю, что разрывала меня изнутри. Слова Мираль эхом отдавались в голове: «Может, ты меня убьёшь». Как она могла подумать такое? Неужели она действительно верит, что я способен причинить ей вред?
Я остановился в пустом коридоре, обхватив руками затылок. Что-то в её реакции на бал Кровавого Вечера было неправильным. Её страх был слишком глубоким, почти животным. Она знала больше, чем говорила. Но вместо ответов она закрывалась от меня всё сильнее.
Неважно, кем она была или откуда пришла. Я чувствовал: она уже моя, и я её не отпущу. Неважно, что она скрывает, я буду её защищать.
Я поднял телефон и набрал номер Ромы.
— Рома, мне срочно нужно досье на неё. Полное. Семья, прошлое, всё. Я хочу знать, почему она так боится этого проклятого бала.
— Я уже на полпути, Маркус. Но... ты уверен? Если выяснится что-то серьёзное, что ты будешь делать?
— Уверен. — Я сжал телефон так, что пальцы побелели. — Что бы ты ни нашёл, это ничего не изменит.
— Понял, босс. — Рома не стал задавать больше вопросов и просто отключился.
Я остался стоять в коридоре. Внутри была ярость — не на неё, а на этот мир, который заставил её бояться. Кто бы ни сделал её такой, кто бы ни лишил её спокойствия, я найду этих людей.
На следующий день
Вечер. Сборы на Кровавую Ночь (бал мафии)
Перспектива Мираль
Вечер настал, а день прошёл в странной суете. Мне хотелось поговорить с Маркусом, но его кабинет постоянно был переполнен мужчинами, которые приходили к нему с делами. Я чувствовала себя потерянной в этом мире, где власть и интриги были повсюду, но мне приходилось держать лицо. Ближе к обеду охрана отвезла меня домой, чтобы я могла подготовиться к вечеру. Однако так и не нашла момента поговорить с ним.
Чуть позже в мою комнату вошла милая девушка, оказавшаяся визажистом и парикмахером. Как только она заговорила по-турецки, моё сердце дрогнуло — давно я не слышала родной язык.
— Мираль-ханым, вы такая красивая девушка, — начала она, мягко касаясь моих волос. — Они у вас такие тяжёлые, блестящие... настоящая драгоценность! Я предлагаю собрать их в тугой пучок или оставить распущенными. Такие волосы, как у вас, локоны всё равно не держат. Что касается макияжа, я бы сделала вам акцент на глазах: кошачьи стрелки с тёмно-коричневыми и чёрными оттенками подчеркнут ваш взгляд.
— Мне нравится идея с распущенными волосами, — ответила я после паузы. — От пучка всегда болит голова.
Наш разговор прервал стук в дверь. Один из охранников передал девушке две коробки — одну большую и одну поменьше.
— Мираль-ханым, здесь платье и туфли, — сказала она с улыбкой. — Но предупреждаю: туфли нестандартные, придётся привыкнуть к их каблуку.
Я подошла к кровати и открыла коробки. Внутри оказалось длинное, ослепительное чёрное платье в пол и туфли Yves Saint Laurent. Их вид заставил меня на мгновение остановиться. Мама... Она обожала эти туфли и носила их всегда с гордостью. Тёплая волна воспоминаний окутала меня, и я невольно улыбнулась, вспоминая её лицо.
— Это красиво, — прошептала я, закрывая коробку. — Но я не хочу надевать это платье.
Мысль о том, что моя татуировка станет видна, наполняла меня страхом. Тело предательски дрожало, стоило только представить, как чужие глаза впиваются в мою кожу.
— Вы так хорошо говорите по-турецки, Мираль-ханым, — начала девушка, прерывая мои мысли. — И вы очень похожи на одну женщину, которую я знала. Можно спросить?..
— Если начала, говори прямо, Аслы, — сказала я, прищурившись. Её слова заставили меня насторожиться. Турчанка... Неужели она знает что-то обо мне?
— Вы похожи на Асу Козджуоглу, — проговорила она с блеском в глазах.
Имя пронзило меня, как молния.
— Откуда ты знаешь это имя? — прохрипела я. Сердце замерло. Единственная мысль в голове: Мама... Как давно я не произносила твоё имя. Мамочка...
— Госпожа Асу спасла мне жизнь, — ответила Аслы с лёгкой улыбкой. — Когда мне было 10 лет, я попала в стамбульскую детскую кардиологическую больницу с диагнозом "Острая сердечная недостаточность". Госпожа Асу помогла оплатить операцию и внесла огромные пожертвования в фонд больницы.
Моё дыхание замедлилось.
— Она и её семья... — продолжила Аслы, но я уже едва слышала её слова. — Когда их убили, родственники из Америки забрали весь бизнес. Но настоящая трагедия была в том, что их дочь так и не нашли. Верховная судья Стамбула объявил её без вести пропавшей, несмотря на давление родственников. Даже сейчас их могилы посещают, чтобы благодарить за спасённые жизни.
Её слова тонули в моих мыслях. Всё вокруг будто застыло.
— Аслы, — сказала я, чувствуя, как в груди поднимается невыносимая тяжесть, — оставь меня на 15 минут. И скажи охране, чтобы спустились на первый этаж. Скажи им, что я никуда не сбегу.
Девушка кивнула, не задавая лишних вопросов, и ушла. Как только дверь закрылась, я рухнула на пол, не в силах сдержать поток эмоций.
— Мама... Папа... Осман... — я выдохнула их имена, прежде чем меня захлестнули рыдания.
— Заберите меня к себе! Заберите! Я больше не могу! Лучше умереть, чем ещё один день жить без вас! Мамааа!!!
Слёзы душили меня. Слова рвались из горла криками. Я плакала, кричала, колотя руками по полу.
Охрана начала стучать в дверь, но я закричала в ответ на турецком:
— Убирайтесь! Оставьте меня одну!
Моя боль была невыносима. Казалось, сердце сейчас разорвётся на куски.
Продолжение следует...