Попался, ТэТэ

Чонгук заходит в небольшую комнату для допросов, куда до этого привели
Тэхёна по его распоряжению. В помещении полумрак, бетонные стены и
небольшое окно под потолком с решеткой. Возле двери стоит полицейский, а за
металлическим столом сидит Тэхён. Он переводит взгляд на Чонгука, когда тот
открывает дверь, соблазнительные губы растягивает наглая усмешка, после
чего Тэхён отворачивается. Чон толкает язык за щеку и засовывает руки в
карманы черных брюк, говорит, не смотря на полицейского:
— Ты свободен. Нужен будешь, я тебя позову. Отдыхай пока.
Альфа кивает и выходит, Чонгук сразу поворачивается и закрывает за ним
дверь, разбивая тишину металлическим скрежетом большого ключа в замке. Он
снова оборачивается и скользит взглядом по Тэхёну, который вальяжно сидит за
столом. Нога закинута на ногу, белые джинсы плотно обтягивают стройные ноги,
белые кроссовки внизу. Голубой шелк свободной рубашки струится по телу, три
пуговицы расстегнуты, открывая загорелую кожу. Темные волосы уложены на
косой пробор, челкой прикрывают лоб с одной стороны. На запястьях тонкие
браслеты-цепочки, такие же, как и в ушах. Чонгук облизывает губы и идет в
противоположный угол, встает на цыпочки и дергает провод, выключая камеру,
которая ведет съёмку и запись звука. Практика обычная для допросов, вот
только точно тут никто никого бить не будет. Хотя, за Тэхёна альфа ответить не
может.
Чонгук обходит стол и садится на стул напротив омеги, их разделяет стол, на
который Тэхён положил руки, скованные наручниками. Тэхён поднимает взгляд
и смотрит исподлобья, Чонгук не сводит с него глаз. Красивый, сука, до
сбившегося дыхания, смотрит со злостью и издевкой, будто спрашивая: «и что
ты мне сделаешь, Чон?». А Чон бы сделал… Жаль, что не здесь. Карие глаза
выделены темным макияжем, придают образу более горячий вид, Тэхён
прекрасно знал, что делает, и кого увидит на исходе этой ночи.
— Ну и? — хрипло спрашивает Чонгук, сложив руки на груди и откинувшись на
спинку стула, широко расставив ноги. — Ты что здесь делаешь?
Тэхён сверлит его взглядом, облизывая уголок губ. Он зол, он в бешенстве,
потому что, блять, впервые за трое суток видит Чонгука. Взгляд темных глаз
уставший и раздраженный, пепельные пряди зачесаны назад, открывают
выбритые виски, а серая рубашка обтягивает широкие плечи и руки. Тэхён
бесится, потому что соскучился, и потому что его состояние точно не
располагает к спокойствию. Он поднимает скованные руки, трясет ими,
наручники тихо клацают металлом, и спрашивает:
— Может снимешь, господин полицейский?
Чонгук зубами цепляет пирсинг в губе и фыркает:
— Нет. Ты же хотел оказаться здесь, принимай бонусы.
— Оу, это так мило, — улыбается Тэхён и откидывается на спинку стула. — Будет
допрос? Обыск? Что же я сделал на этот раз?
Тэхён смотрит будто обвиняюще, но при этом лукаво, его аромат забивает
ноздри, насыщенный, возбуждающий, Чонгук еле себя сдерживает, чтобы не
сжать его в руках.
— Ты прекрасно знаешь, что сделал, — устало отвечает Чонгук. — Погонял
мальчиков в форме, молодец, что дальше? Зачем, Тэхён?! — Чонгук рычит,
подается вперед и впивается взглядом в карие глаза. — Я просил тебя не
высовываться.
— А ты мне кто, чтобы я тебя слушал? — шипит Тэхён и тоже вперед подается,
снова кладет руки на стол. — И с какого хуя я должен тебя слушать…
Чонгук резко дергает Тэхёна за цепочку на наручниках, тянет на себя и сам
ближе подается, омега шипит, когда ему ниже ребер впивается край металлического стола.