Тёмное Искушение|Даниэль Лори

Мила
Wallflower — застенчивый, неловкий или интроверт.
Я зажала одну из этих таблеток между зубами, надеясь на облегчение, а затем порылась в своей сумке в поисках телефона. То есть до тех пор, пока я не вспомнила, что он в кармане моего пальто, которое сейчас лежит где-то в холодном Русском переулке. Было удивительно, что они не нашли его, учитывая, что моя сумка, должно быть, находилась в паре кварталов отсюда, а пальто должно быть рядом с их задней дверью.
Раздался стук, и в комнату вошла рыжеволосая девушка не старше семнадцати лет, одетая в простое белое платье. Опустив глаза, она поставила тарелку с супом и ломтик хлеба на столик рядом с диваном. Я поблагодарила ее и спросила, не знает ли она, который час, но по тому, как она даже не ответила на мой вопрос, прежде чем повернуться и выйти из комнаты, я догадалась, что она, должно быть, не говорит по Английски. Или вообще.
Суп пах так вкусно, что у меня потекли слюнки, но он выглядел как solyanka[28], а значит, в нем было мясо. Я стала веганом с тех пор, как посмотрела документальный фильм о мясных упаковках в средней школе. Боря терпеть этого не мог, но всегда готовил для меня что-то особенное. Несмотря на это, я не могла много есть, будучи стрессе. И теперь, оставшись наедине со своими мыслями, я задавалась вопросом, было ли нападение случайным или это как-то связано со страхом Ивана перед моим прилётом сюда.
Мой отец действительно в беде? Он мог быть прелюбодеем и иметь дело с сомнительными людьми, но он не играл в азартные игры и не пил лишнего. Черт, он даже не переходил черту. Он не сможет быть более законопослушным, даже если попытается. Я отмахнулась от этой мысли. Я была одинокой девушкой, идущей по суровой части Москвы. Чего я ожидала, парадной поездки в Ритц?
Выбросив данное беспокойство из головы, я поняла, что мне действительно нужно в туалет.
Избегая смотреть на засохшую кровь на своей коже, я сменила свою испорченную блузку на ярко-желтую футболку. В конце тускло освещенного коридора из светлой комнаты справа доносился звон кастрюль и сковородок, а изредка Русские ругательства. Это была большая промышленная кухня, и я задалась вопросом, как долго я находилась без сознания, потому что она закрывалась на день.
Отыскав туалет и сделав свои дела, я направилась к раковине, где потерла руки и живот куском мыла, ощущая тошноту, смотря, как кровь стекает в слив. Я содрогнулась при мысли, что нападавший может быть носителем какой-то болезни. Во всяком случае, кроме психопатии.
В зеркале я посмотрела в свои ледяные голубые глаза. Я всегда считала, что им не хватает искры, блеска, хотя мне говорили, что они поражают, когда агент из модельного агенства подошел ко мне на улице и сунул свою визитку. Я была заинтригована. Модели должны путешествовать, чтобы увидеть мир за пределами телевизионного экрана, но папа быстро подавил любую идею об этом.
Я начала возвращаться в свою временную комнату на ночь, но голос — его голос — обернулся вокруг моего тела и заставил остановиться. Я должна заниматься своими делами, как сказала бы Мисс Марта, когда я прервала наши занятия, выглянув в окно, чтобы посмотреть, кто ехал по подъездной дорожке. Но искушение усилило свою хватку, потянув в противоположном направлении.
Когда тени в коридоре стали темнее, на ум пришла одна фраза: любопытство убило кошку.
Я смахнула с себя дрожь.
За старым деревянным баром стоял бармен и мыл стаканы. Белая рубашка, закатанная до локтей, подтяжки, татуировка в виде черепа и скрещенных костей на предплечье. Он посмотрел в мою сторону и остановился, вытирая руки полотенец.