Нечестивое сердце.

Телеграмм канал: @UncleanNovel

Все было слишком уж совпадением: едва они заселились в первую попавшийся постоялый двор, как тут же наткнулись на странствующего телохранителя, который к тому же знал ситуацию в Юньчжоу.

То, что их шумную потасовку с Юй Цинем быстро услышали, еще можно объяснить - служка прибежал довольно своевременно.

Но когда он провожал брата Чэня в комнату, тот был настолько пьян, что с трудом передвигался, а стоило раздаться шуму - мгновенно оказался на месте.

Сегодня утром он специально спустился пораньше, когда людей в зале было меньше, и, как и ожидалось, снова встретил брата Чэня.

Тот даже не предложил сопровождать его в Юньчжоу, вероятно, опасаясь, что это будет выглядеть слишком нарочито. Однако все эти совпадения - от ночи до этого утра - для Янь Юньхэ уже казались слишком преднамеренными.

Если информация, полученная от брата Чэня, была правдой, значит, кто-то намеренно подбрасывал им сведения о Юньчжоу.

И кем был этот человек? Как он связан со смертью министра труда Чжао Сяна? И к тому же - причастен ли он к исчезновению трехсот кремневых мушкетов?

Был ли Чжао Сян убит лишь за контрабанду огнестрельного оружия? Или же он провез нечто куда более ценное, что стоило ему жизни?

Бесполезно гадать, когда прямо перед ним сидит не кто иной, как командующий Цзинь-и-вэй - человек, знающий обо всех тайных делах чиновников.

Янь Юньхэ быстро доел оставшийся в руках баоцзы, приподнял веки и взглянул на Юй Циня, размышляя, с чего начать разговор.

Пока он смотрел, мысли его невольно унеслись в сторону. Юй Цинь ел слишком изысканно, так, что Янь Юньхэ даже засомневался: неужели в детстве его так часто били линейкой по рукам за нарушение этикета, что теперь каждый его жест был образцом утонченности?

Сам Янь Юньхэ происходил из благородного рода, но после восьми лет в армии давно растерял все изящные манеры за столом.

Что поделать - если есть в окружении одних здоровяков, пока не схватишь - останешься без еды. Даже кашу не всегда удавалось урвать.

Он промокнул губы платком, стараясь вернуть себе хотя бы намек на лоск светского господина, и уже открыл рот, чтобы заговорить, как вдруг Юй Цинь отложил ложку.