Где гаснут аккорды

Большая сцена зала пустовала. Сценический свет едва трепетал в полумраке, заливая деревянный пол золотистыми бликами. Где-то наверху, под самым потолком, лениво щёлкали прожектора, готовые к включению. Звук пустого зала был особенным, как будто само пространство затаило дыхание в ожидании.

На авансцене стояла Ева с аккуратно собранными волосами, в простом сером свитере и джинсах, без макияжа. В руках ее старая, но такая родная гитара с потёртым грифом. Её голос был едва слышен, почти шёпот. Она пела «Veidrodžiai» — песню группы «Katarsis» в исполнении их солиста Лукаса Радзявичюса, но в новой, своей аранжировке: мягкий гитарный перебор, нежные флажолеты, тонкие дыхания между фразами. Словно не исполняла, а исповедовалась.

Куплеты звучали тихо, будто боялись быть услышанными. Припев чуть сильнее, но всё равно не в лоб, не в крик, а изнутри. Она не «давала» песню залу, она раскрывала её, словно личный дневник на последней странице.

— Дыши, Ева. Не торопись, — раздался голос наставника из зала. Он сидел, прислонившись к спинке, с блокнотом на коленях. — Не бойся сделать паузу. Люди в тишине слышат больше, чем в звуке.

Она кивнула, не останавливаясь. На глазах — напряжение, но внутри — сосредоточенность.

Гитара послушно отзывалась на каждое прикосновение, и, казалось, даже воздух стал плотнее, впитывая каждую ноту.

Где-то в тени кулис, откуда не было видно сцену полностью, стоял Лукас. Его плечи были напряжены, руки скрещены на груди. Он не двигался, будто окаменел. С каждым аккордом, с каждым дыханием Евы лицо его мрачнело. В глазах — не злость, не обида, а глубокое, тёмное раздражение, переходящее в нечто более болезненное.

Он слышал «Veidrodžiai» сотни раз — в студии, на концертах, один ночью в наушниках. Эта песня родилась после его тяжёлого периода, была отголоском реальной боли. Она пахла сигаретами и холодными рассветами, в ней были бессонные ночи, разбитая гитара, кровоточащие пальцы. И вот теперь она звучит мягко, почти уютно. Как чужая интерпретация исповеди, которую доверили не тому.

Он сжал кулаки.

После завершения песни наставник поднялся и неторопливо подошёл к сцене.

— Это уже не кавер, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. — Это ты. Слышно, что ты её прожила. Только не переигрывай, такая песня не требует театра. Просто скажи правду и всё.