Брак по расчету | Liskook

Прошла неделя после нашего возвращения домой с безумного соревнования в ОАЭ. Иногда было круто, весело, интересно, а порой... чертовски страшно и больно от некоторых поступков мужа. Больше я такого отдыха не хочу.       

В воскресенье у меня была серьезная дилемма: пойти в зимний сад, как обычно, или нет. В конце концов, набравшись терпения, я решила соблюсти традицию. И даже Чон пришел, однако наши встречи теперь носят иной характер: мы больше не разговариваем там, просто сидим, пьем чай, смотрим в окно и думаем каждый о своем на протяжении полутора-двух часов в полной тишине. Потом расходимся и занимаемся своими делами.

Чонгук снова стал вести себя как раньше, словно ничего и не было. Не было соревнования, гонок, полетов на параплане, прогулок с акулами, нашего страстного поцелуя и его странной заботы обо мне в сочетании с сексом неизвестно с кем.

Будто вообще ничего не было.

Он уходит на работу, приходит, мы молча ужинаем, затем он работает в кабинете, не улыбается, не прикасается ко мне.

И все.

Раньше я пыталась сама его разговорить, а теперь перестала. Молчит и молчит. Ну и ладно. Зачем мне пытаться приблизиться к нему, если потом я застану его за сексом с очередной распутной девицей? Вот и я подумала, что незачем.       

За эту неделю я ни разу не выходила из дома, но сегодня придется, поскольку Дженни подарила мне два VIP-пропуска на ее модный показ, не прийти я не могу, однако, один билет все же останется неиспользованным лежать дома.

Я думала пригласить Джису или Сохи, но оказалось, что они и так будут там. Больше близких друзей у меня нет и звать некого.

Пойду одна. Хотела бы я сказать, что забуду там обо всем, развлекусь на вечеринке после показа, но когда я так думала в прошлый раз перед поездкой в ОАЭ, закончилось все это очень печально для меня, так что теперь просто промолчу.

Надев шикарное серебристое платье в пол, посетив салон красоты, я вышла из лимузина перед входом в здание как звезда этого вечера.

Пока я шла по ковровой дорожке, меня со всех сторон фотографировали, снимали на камеру, журналисты, которым не удалось попасть внутрь, пытались привлечь мое внимание и что-то спросить, вытягивая микрофоны.