Ненаписанный сценарий

Сюань обожает мчаться на своём «Харлее» по богом забытым трассам: приливной волной разливающийся по венам адреналин, бьющий в грудь ветер, слияние воедино с железным конём, заносы в дрифт и лихие виражи на поворотах — он чувствует себя чайкой Джонатом Ливингстоном.

Жуюй обожает делить со своим Ураганом такие моменты: ничто во всех мирах не сравнится с разлетающейся от сбежавшего с вершины Чанмин заклинателя взрывной волной аурой всесокрушающего счастья. А ещё можно под благовидным предлогом касаться его, ни на миг не отрываясь, несколько часов кряду. О, как взметаются бабочки в животе всякий раз, когда на резком старте сцепленные замком руки вдавливает в живот Сюаня так сильно, что кубики пресса явственно прощупываются через кожанку, как сладко ощущать это на протяжении всего полёта и знать, что скорость не позволит прекратиться этому маленькому блаженству.

Заметив переходящую дорогу семью уток, Жун реагирует мгновенно: миллисекунда, чтобы предупредить друга, ещё несколько, чтобы охватить байк полем ци — и они проносятся по воздуху над головами птиц, никого не задев.

Неожиданно перед лицом вспыхивает надпись: «Взлетаем!» — Чжэнь едва успевает крепче сжать ногами бока мотоцикла и слишком поздно замечает, что обвил руками торс Урагана и так прижался к его спине, словно хочет срастись в одно целое. Он даже не замечает приземления, лишь льнёт не в силах оторваться, позабыв на несколько мгновений обо всём на свете, и слышит заполошный стук сердца. Небо, что же он творит?! Сюань ведь догадается! И не сможет общаться как прежде! Это разрушит их дружбу, целитель потеряет его! Нет! Собрав волю в кулак, он рывком отстраняется. Нет, пожалуйста! Только бы Ураган не заметил, не понял!

Сердце Сюаня блаженно подпрыгивает от кульбита, а объятие Жуюя дарит растекающееся внутри тепло. Но он вдруг чувствует: что-то неладно, и прислушавшись к ощущениям, понимает, что друга бьёт мелкая дрожь.

Ладони перестаёт вжимать в Урагана. Вздрогнув, Чжэнь осознаёт, что мотоцикл тормозит. Он всё же был слишком очевиден?! Юноша прячет взгляд, мысленно молясь, чтобы это оказалось не так. Он не смеет надеяться на взаимность. Никогда не смел. Ему довольно видеть своё наваждение, любоваться им украдкой, говорить с ним; теряясь во времени, слушать рассказы о немыслимых приёмах, уличных гонках и прогулках по самым опасным уголкам горы Чанмин, изучать вместе с ним новые техники и создавать из них собственные, соединяя то, что все считали несоединимым; лечить его раны, жалея, что не может просто забрать себе все до единой, и трепетно ухаживать за ним, пока не восстановится; урывать касания, отчаянно страшась позволить себе лишнее... Но Жуюй не хочет, не может лишиться хотя бы этого!