Иллюзия твоих убеждений

От судьбы не убежишь: она выпотрошит всю душу, но объединит ритм биения сердца с его прирождённой второй половинкой.

✛✛✛

За все свои двадцать лет я впервые укутана не шелковым одеялом, а каменными, мускулистыми ручищами Чейза. Просыпаюсь из-за нехватки воздуха и жара. Верчусь, пытаясь выбраться из барьера, но он стискивает меня, как игрушку, прижимаясь ближе. Его голый торс соприкасается с моей шелковой сорочкой.

Вчера мы уснули вместе, потому что Фримэн настоял на этом и был... скажем так, очень настойчив. Он перекинул меня через плечо, затащил в постель и отключился до самого утра. О, и сон не помешал ему щупать меня всю ночь. Я с рождения спала одна и не привыкла к такой близости, а вот Чейз, оказывается, очень тактильный по своей природе.

Делаю попытку выкарабкаться, но его ладонь давит на мой живот, и когда я замираю, она ползёт вверх к моей груди. Боги... Рвано дышу, а Фримэн нажимается к моему уху и что-то шипит. Сколько бы ни брыкалась, его руки впиваются в мою кожу и кости, отчего накатывает волна тревожности. Но не потому, что мне неприятно, а потому...

— Азалия, я не отпущу тебя и буду терзать до тех пор, пока ты не засомневаешься, что на самом деле этот шанс выиграл я. — Он откидывает мои волосы с шеи, чтобы оставить на ней поцелуй.

Лишившись слов, я обдумываю эту фразу ещё раз. И ещё раз. И в третий раз, пока его руки оказываются между моих ног, медленно поднимаясь вверх.

Он считает меня своим шансом на любовь? На будущее? На что, чёрт возьми? Это ведь я любила его с десяти лет: с неряшливой влюблённостью, со скрытым сердцем и отступными шагами. Я не боролась за него и не думаю, что могла бы конкурировать с некоторыми его сиренами на работе. Он себя-то видел? Да он же живёт в зале!

— Чейз, — останавливаю я, хватаясь за его ладонь и соединяя коленки.

— М? — сонно мурчит, зарываясь носом в мои волосы.

Сердце пропускает удары между сомнениями, и я предполагаю, что это мираж. Рассматриваю комнату, когда проявляется калейдоскопический эффект: предметы становятся радужными, искажаются, сменяют форму...

Конечности немеют, когда я сжимаю их, потому что Чейз старается протиснуться к моему пульсирующему месту.